Стр. 55 - LA VIDA LINDA №4 / 2010

глаза протирая, шли заниматься на инструмен-

тах. Одна виолончелистка, другая — пианистка.

Это же ужас какой-то! Дети, которые учатся в

ЦМШ, не знают, что такое выйти погулять. Это

же не детство! Я рада, что внуки не прошли че-

рез насильное приобщение к музыке. Я сказала:

«Не хотят — не заставляйте».

L.: Чувствуется, что вы сейчас не считаете му-

зыкальное образование обязательным?

Г.В.:

Конечно, музыка необходима для воспита-

ния детей. Но они должны получать от нее удо-

вольствие. Необязательно требовать выучить,

кто написал концерт, сажать за ноты. Надо что-

бы была атмосфера звуков. Они сами притянут

ребенка. Музыка, чье-то пение незаметно в нас

входят. Ложатся сразу на слух. Что человек слы-

шит — влияет на то, каким он станет. Голос отра-

жает состояние души. Сегодня орут со сцены ис-

тошными, ненормальными голосами. Как будто

заткнув себе микрофон в желудок. Если такое со-

стояние души — это просто катастрофа.

Вместе с тем я вижу ребят из музыкального теа-

тра. (В московском районе Новокосино, в обыч-

ной школе, есть театр, названный моим именем.)

Из простых семей, часто неблагополучных. Но

эти мальчишки и девчонки 12—15 лет не в подво-

ротне стоят курят и водку пьют, а ставят спектак-

ли. Выходят на сцену дети и поют: «Мой милень-

кий дружок, любезный пастушок». Публика про-

сто с ума сходит. Я увидела себя в детстве. Я то-

же не хотела идти домой: у меня был учитель пе-

ния во втором классе, и я могла петь с ним с утра

до вечера. И мне больше ничего не нужно было.

L.: Кстати, а как вы сами пришли к музыке?

Г.В.:

Я росла у бабушки, безграмотной крестьян-

ки. Она меня только любить могла. Ни читать, ни

писать не умела... Тому, кем я стала сегодня, я обя-

зана родному Петербургу и радио. В кухне висела

черная «тарелка». Изо дня в день я слышала му-

зыку. Потом она незаметно увлекла меня. В де-

вять лет я получила в подарок пластинки с опе-

рой «Евгений Онегин». Я наизусть пела все пар-

тии: и за мужчин, и за женщин. Как в чаду ходила.

С 17 лет я на сцене. Уменя от природыпоставлен-

ный голос, а специального музобразования вооб-

ще нет (всю блокаду я была в Ленинграде, а учи-

лища оттуда эвакуировались).

L.: Когда вы покинули Россию, дочки были уже

взрослые?

Г.В.:

Одной было 18 лет, другой 16. Ольга к тому

времени уже поступила в консерваторию и взя-

ла академический отпуск. Лена перешла в послед-

ний класс.

Когда мы уехали, я и Ростропович много гастро-

лировали. Я поняла, что таскать за собой детей не

получится. Их надо было устраивать. И я опреде-

лила их в Лозанну (Швейцария), в школу при ка-

толическом монастыре Сант-Оливье. Это была

школа для девочек. В монастыре дочки изучали

французский и английский. Я очень благодарна

лозаннским монахиням и преподавательницам:

дочери были под строгим присмотром, там такой

режим. Я девочек специально туда поселила, что-

бы они не сразу во все соблазны окунулись. Они

же думали: на два года поехали в другую стра-

ну — это вроде путешествия. Только в кино хо-

ди, в театры и на банкеты. А я их — за стенку,

чтобы успокоились. И только через год перевез-

ла в Америку, где они поступили в музыкальный

университет «Джулиард скул». Сняла им кварти-

ру—прямо через дорогу от университета, дверь в

дверь. Конечно, был страх — оставить двух дево-

чек в отдельной квартире в Нью-Йорке. А что бы-

ло делать? Бросать карьеру? А кто кормить будет?

L.: Девочки справились?

Г.В.:

Воспитание все-таки было дано правиль-

ное моим дочерям, которых я очень уважаю.

Они прекрасные дочери. Когда я приехала к ним

с гастролей и так робко спросила: «Девочки, по

Бродвею-то гуляете?» — они ответили: «Да нет.

Мы в основном около школы». Я говорю: «А на

42-й улице интересно?» (На ней сплошные злач-

ные места.) — «А что на 42-й улице?» В Амери-

ке девочки как-то сразу поняли, что они попали в

обстановку, где от них очень много зависит. Они

посерьезнели. Видели, как мы вкалывали с отцом,

чтобы на ноги встать. Поняли, что надо помогать

родителям хотя бы своей учебой.

L.: Дочки стали профессиональными музы-

кантами?

Г.В.:

Дочери окончили «Джулиард скул» и начали

профессионально работать, а потом все бросили.

Быть рядом с таким отцом и получить признание

— для этого надо перешагнуть через очень мно-

гое. Если старшая дочка виолончелистка — что

ж, она не соображала, какой виолончелист у нее

отец?

А главное — надо было отдать всего себя про-

фессии. Ольга и Елена видели, как работал отец.

Чего мне стоит так безукоризненно, как гово-

рится, нести на сцену искусство. Они видели это

•

У меня

отношения

с дочерьми уже

как с подругами.

Это единственные

люди на земле,

которым я могу

сказать все...

55